Ниже приведены лишь несколько примеров реставрации и строительства новых храмов, которые митрополиту Кириллу удалось провести за время пребывания на Смоленской кафедре.
Масштабные реставрационные работы проводились в величественном Успенском кафедральном соборе Смоленска. Как и крепостная стена, собор является не только главным архитектурным украшением города, но и его духовным символом. Внутреннее пространство собора — более 2000 кв. м, высота стен — 70 м. В декоративном убранстве сочетаются элементы древнерусского зодчества и стиля барокко середины XVIII века. Великолепный пятиярусный иконостас собора выполнен в 1730-1740-е годы резчиками С. Трусицким с помощниками П. Дурницким, Ф. Олицким и С. Яковлевым. Иконы (позже поновлявшиеся) написаны, вероятно, теми же мастерами. Главная святыня Успенского собора — Смоленская икона Божией Матери «Одигитрия» («Путеводительница»).
Во время Отечественной войны 1812 года чудотворная икона Смоленской Богоматери находилась в войсках фельдмаршала М.И. Кутузова. В 2012 году по благословению Святейшего Патриарха Кирилла Смоленская икона Божией Матери крестным ходом была принесена на Бородинское поле. Затем икона была направлена в Государственный научно-исследовательский институт реставрации. С 1 по 10 февраля 2014 г. она была выставлена для поклонения в Храме Христа Спасителя в Москве, а затем торжественно в день Сретения Господня, 15 февраля, возвращена в Успенский собор в Смоленске.
С 2008 по 2010 годы иконостас собора реставрировался и был освящен Патриархом Кириллом во время его Первосвятительского визита в Смоленскую епархию в июне 2010 года. По окончании богослужения Предстоятель обратился к собравшимся с проповедью:
«С особым духовным трепетом я вошел на территорию нашего Смоленского кремля и под своды сего святого храма, где в течение 25 лет я совершал Божественную службу. Когда человек находится на одном и том же месте в течение столь продолжительного времени, он может многое видеть и многое фиксировать своим сознанием. Двадцать пять лет, как говорят социологи, — это время смены поколений. Так оно и произошло. Когда в далеком 1985 году я впервые ступил под сень Успенского собора, меня окружили люди — их было тогда совсем немного, в основном пожилые женщины. И сердце больно сжималось — величественный собор и небольшая горстка людей... Все это создавало тяжелое внутреннее состояние: с одной стороны, взирая на эти дивные стены, я видел, сознавал, чувствовал духовное величие нашего народа, его могучую историю; с другой стороны, взирая на малое стадо, невозможно было без слез соотнести величие страны и Церкви с тем, что предстояло моему взору. Прошли 25 лет, и мы с вами молимся в переполненном соборе вместе с государственным руководством области и города; много детей, молодежи, людей среднего возраста. Сегодня эти обновленные стены вмещают в себя обновленную паству.
А что такое обновление? За каждой Божественной литургией в момент освящения Святых Даров священник молится Духу Святому, чтобы Он не отступил от нас, но обновил нас — тех, кто обращается к нему с молитвой. Обновление — это не строительство с нуля; даже если оно ведется с нуля, то и в этом случае у этого строительства есть незримый духовный фундамент. Вот так и происходит сегодня с нашим Отечеством — мы не только восстанавливаем, в прямом смысле слова обновляем древние храмы, соборы, монастыри, иконы, но и строим новые храмы; однако эти новые храмы не являются новоделом, они не возникли по чьей-то фантазии, по чьему-то воображению — они вырастают из недр нашей народной жизни, из глубин нашего народного бытия, оттуда, где вера никогда не пресекалась. Это подобно тому, как многие растения появляются над землей, и человеку, который смотрит на них, кажется, что каждое из них растет независимо от другого, но на самом деле очень часто все эти растения имеет общую корневую систему. Вот так и в нашем народе всегда была общая корневая система, и, хотя она произрастала небольшими всходами, почти незаметно, несмотря на то, что много плевел поглощало эти всходы, сама система жила, и корни питали духовно и невидимо жизнь нашего народа.
Задача, которая сегодня стоит перед Церковью, — дать возможность этой мощной корневой системе производить такие растения и такие злаки, которые бы украшали жизнь, которые бы питали, давали жизнь другим.
Мы непременно будем строить храмы и обновлять их, как то делалось на протяжении четырнадцати лет в этом соборе. В начале 1997 года начался капитальный ремонт, и никто тогда и представить не мог, что он завершится сегодняшним днем. Это была непростая работа в непростых условиях, но она завершилась благополучно, потому что была та духовная корневая система, о которой я говорил. Она никогда не изничтожалась на Смоленской земле, она никогда не изничтожалась в стране нашей. Сегодня перед нами стоит огромная задача — напитать эти корни, дать им возможность заработать во всю силу. Вот тогда действительно изменится лик нашего Отечества».
Храм в честь Новомучеников и исповедников Церкви Русской стал первой за последние 170 лет новопостроенной церковью в Смоленске. 28 августа 1994 г. в парке имени 1100-летия Смоленска митрополит Кирилл заложил камень в его основание. В 1996 году на месте строительной площадки был поставлен и освящен в честь Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня временный деревянный храм.
25 сентября 2001 г. белоснежный каменный храм был освящен митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом. Для Смоленска освящение нового храма стало событием, сопоставимым с воссозданием Храма Христа Спасителя в Москве.
По совершении чина великого освящения владыка Кирилл обратился к верующим:
«Мы освятили храм в честь святых Новомучеников и Исповедников Российских — первый новопостроенный храм в Смоленске за почти два столетия... Пришел этот светлый день в жизни нашего Отечества, когда новопостроенными православными храмами вновь стала украшаться земля Русская, ибо так восхотел Бог и так задумал народ. Сегодня мы являемся самовидцами и участниками чуда воскрешения нашей веры, нашей молитвенной жизни. Пройдя через десятилетия убиения и распятия веры, мы сегодня свидетельствуем перед Богом о том, что сохранили Его в своем сердце».
В 1999 г. было принято решение о строительстве в Десногорске (Смоленская область) — городе смоленских атомщиков — храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». 20 ноября митрополит Кирилл в присутствии сотен жителей заложил в центре Десногорска символический камень и капсулу с текстом соглашения о содействии возведению храма, которое было подписано Его Высокопреосвященством, главой администрации города и директором Смоленской атомной электростанции. 5 июня 2010 г., будучи уже Предстоятелем Русской Православной Церкви, Святейший Патриарх Кирилл прибыл в Десногорск, дабы освятить новопостроенную церковь. В память об этом знаменательном событии он подарил приходу Казанскую икону Божией Матери со словами: «Пусть Царица Небесная, простирая над нами Свой Покров, укрепляет единство России, а также единство всех тех, кто живет и трудится на этом месте. У образа этого памятная дощечка, которая свидетельствует о том, что это подарок Патриарха, а потому всех, кто будет подходить к этому образу, прошу вспоминать меня, недостойного, в своих молитвах».
Управляя Смоленской епархией, митрополит Кирилл неоднократно ставил вопрос о возведении православного храма на территории Катынского мемориала, первого в России международного памятника жертвам политического произвола сталинского государства. В июне 2010 г. во время Первосвятительского визита на Смоленщину Святейший Патриарх Кирилл посетил Катынский мемориал и ознакомился с ходом работ по строительству храмового комплекса.
15 июля 2012 г. в Катыни, на месте гибели граждан Советского Союза и Польши, Предстоятель Русской Православной Церкви совершил чин освящения храма-памятника в честь Воскресения Христова. По окончании Божественной литургии Святейший Патриарх Кирилл обратился к собравшимся проповедью:
«Будучи еще митрополитом Смоленским, я уделял внимание изучению трагедии, случившейся в Катыни, и обнаружил следующее: более восьми тысяч расстрельных дел, следственных дел, которые производились соответствующими органами в Смоленске, заканчивались указаниями о том, что подследственный расстрелян в Катыни. Я поинтересовался у наших историков — а почему в ряде случаев в расстрельных следственных делах не указывалось место расстрела, а просто было сказано: "Приговор приведен в исполнение". Мне ответили, что таким образом не хотели лишний раз говорить о колоссальных жертвах, которые были принесены в одном конкретном месте. По мнению исследователей этих архивов, более 16 тысяч наших соотечественников были здесь умерщвлены.
Среди них выдающийся иерарх архиепископ Серафим (Остроумов), Смоленский и Дорогобужский, — человек удивительной жизни, который, может быть, был бы причислен к лику святых и без мученической кончины. Но в декабре 1937 года он был расстрелян в Катыни, как расстрелян был здесь и сонм духовенства.
Катынь известна также тем, что более четырех тысяч польских офицеров, оказавшихся в результате военных действий на территории Советского Союза, были здесь расстреляны. И среди них замечательный человек, православный протопресвитер Симон, который был военным священником (ибо тогда в польской армии, как и сегодня, служили не только католики, но и православные). Он был вместе со своими православными духовными чадами. Его выслали в Москву, допрашивали там и, ссылаясь на то, что он православный, предложили предать своих духовных чад. Этот человек мог с легкостью согласиться на предложение и остаться в живых. Но он сказал, что как священник и христианин он обязан вернуться к своим духовным чадам и был расстрелян здесь вместе с польскими офицерами.
Когда возникла мысль о необходимости увековечить память об этих тысячах невинных людей, расстрелянных в Катыни, многие предлагали поставить здесь памятник. Были подготовлены эскизы, со мной, как со смоленским архипастырем, эти эскизы согласовывались, но никогда не поднималась у меня рука поставить подпись о том, что я согласен. Ни один из них не отражал подлинной трагедии этого места. И тогда я попросил, чтобы был просто поставлен в память о православных людях, погубленных здесь, простой русский восьмиконечный крест, сохраняя надежду на то, что в какой-то момент удастся построить храм-памятник всем жертвам Катыни.
Не скажу, что это было очень просто. В каком-то смысле, вспоминая свое служение в Смоленске, могу сказать, что это был самый трудный вопрос, который под разными предлогами не решался. Даже когда мы заложили камень в основание храма, нашлись люди, которые стали опротестовывать сам факт строительства здесь, на этой земле, храма Божиего. Для того чтобы все-таки реализовать этот проект, мы несколько изменили место закладки храма, и оказалось, что все это было провиденциально. Потому что сегодня каждый, кто приближается к Катыни, не нуждается в указателе, что именно здесь — место массовой гибели людей. Величественный храм, стоящий при входе на Катынский полигон, является великим памятником всем, кто погиб здесь.
Этот храм посвящен Воскресению Христову неслучайно, потому что, по слову одного русского православного иерарха, кладбище — это не место сохранения трупов, но место ожидания Воскресения. И храм воздвигнут именно в честь Воскресения Христова. Он выражает нашу веру в победу Бога над диаволом, в победу добра над злом, во всеобщее воскресение мертвых. Но, кроме того, это есть и некое иносказание. Воскресение — это символ победы правды над ложью. Как ни пытались скрывать или извращать правду об этой русской Голгофе, которая приняла в свои недра как россиян, так и поляков, правда восторжествовала, и сегодня в этом величественном благолепном храме, в котором нет тени скорби, но только радость, мы вместе с почившими зде страстотерпцами прославляем Христа Воскресшего в надежде на всеобщее воскресение.
Катынь является общей могилой для россиян и поляков, местом общей скорби, местом общих глубоких переживаний. Ничто не роднит людей так, как общее страдание, если оно осознается как общее. Я уверен, что настало время осознать, что Катынь — это страшный символ нашей общей трагедии, и, осознав это, протянуть друг другу руки как братьям и сестрам своим, прошедшим через скорбь и трагедию Катыни. Я верю, что, может быть, с этого места начнется и новая эпоха в развитии отношений между Россией и Польшей — через осознание общей трагедии и общей единой жертвы».
Иконы и иконостас храма Воскресения Христова выполнены иконописцами художественной мастерской Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета в традиции русской средневековой иконописи. Так как храм посвящен Воскресению Спасителя, во втором ряду иконостаса находятся не иконы двунадесятых праздников, а ряд страстных икон (от Воскрешения Лазаря до Явления Господа женам-мироносицам), на южных диаконских вратах изображен Голгофский Крест, а на северных — благоразумный разбойник в раю. Присутствует и линия, связанная со Смоленской землей, ее святынями и святыми.
В местном ряду, по левую сторону от Царских врат, располагается особо чтимый на Смоленщине образ Богоматери — Смоленская икона. Слева от иконостаса поставлен киот с еще одной иконой Богородицы — Ченстоховской. Поскольку эта икона почитается верующими России и Польши, как православными, так и католиками, именно она была помещена в храме-памятнике, возведенном на месте гибели тысяч русских и поляков. Слева от Смоленской иконы Богородицы находится впервые написанная икона «Катынские страстотерпцы», на которой изображен Собор смоленских клириков, монахов и мирян, убиенных в годы гонений.
В епархии, где к 1985 г. не было ни одного действующего монастыря, в конце 2008 г. имелось уже 10 обителей, среди которых были и возрожденные древние монастыри: смоленский Авраамиев в честь Положения ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне (конец XII — начало XIII веков, возрожден в 2001 г.), Свято-Троицкий Герасимов Болдинский (XVI век, возрожден в 1991 г.), Рославльский Спасо-Преображенский (XVI век, возрожден в 1996 г.); Иоанно-Предтеченский в Вязьме, Спасо-Вознесенский и Троицкий в Смоленске, во имя великомученика Димитрия Солунского в Дорогобуже.
К концу 80-х годов XX века Болдин мужской монастырь, основанный в XVI веке преподобным Герасимом Болдинским, находился в руинах. От него осталась лишь колокольня, восстановленная в 1960-х гг. По благословению архиепископа Кирилла в 1989 г. был отремонтирован маленький храм Тихвинской иконы Божией Матери, а уже в следующем году на территории обители было совершено первое богослужение. Спустя год возрождающийся монастырь был освящен митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом.
В июле 2001 г. в обители произошло знаменательное событие: при расчистке руин взорванного храма Святой Троицы были обретены всечестные останки преподобного Герасима Болдинского. Об этом сообщили правящему архиерею, который в ответном послании, в частности, сказал: «Верим, что в этом чудесном событии даруется всем нам знак Божия благоволения, дабы возрождалась в народе нашем вера и благочестие, а через эти добродетели менялась и самая жизнь, наполняясь светом Божией правды, миром, покоем и процветанием».
Восстановление этой древней обители было увенчано освящением Троицкого собора Болдинского монастыря и Божественной литургией в нем, которые были совершены 6 июня 2010 г. Святейшим Патриархом Кириллом во время его визита в Смоленскую епархию. По окончании богослужения Предстоятель поделился с собравшимися своими воспоминаниями:
«Никогда не забуду, как приехав в Липецы и подойдя к храму, я спросил отца Антония: "Так это открытый храм или закрытый?" Он отвечает: "Открытый храм, здесь священник служит". Я говорю: "Такого быть не может" — перед нами был полуразрушенный храм. Да и область была в тяжелом состоянии. Часто мы с отцом Антонием шли по колено в грязи, на лошади добирались, на тракторе, потому что даже машины повышенной проходимости пройти по тем местам к нашим приходам не могли.
Но самое, может быть, трудное, что было тогда для меня как для правящего архипастыря Смоленской земли — это духовная бедность. В храмах не было народа — особенно в храмах сельских, да и в городских.
И вот однажды я приехал сюда, в это место, где, как мне сказали, раньше был монастырь. Что же я увидел здесь? Я увидел развалины. Не просто остовы полуразрушенных храмов, а кучи битого кирпича. Мы знаем, что враг, отступая из этих мест, взорвал Свято-Троицкий Герасимо-Болдинский монастырь, не пощадив и этого собора, который, по мнению ученых, был построен Федором Конем, знаменитым средневековым русским архитектором, — тем, кто воздвиг крепостную стену вокруг Смоленска. Все было разрушено. Я действительно не могу вспомнить никакого другого монастыря Русской Церкви, который бы полностью лежал в руинах. Через несколько лет после этого первого посещения я принял решение возобновить здесь монашескую жизнь. Отец Антоний был назначен на эти руины — и жить-то здесь было негде, — с тем чтобы начать собирать братию и восстанавливать обитель.
Сегодняшним освящением Свято-Троицкого собора мы как бы ставим точку под этим первым и самым важным этапом в жизни возрожденного монастыря, под всей программой его восстановления. Конечно, еще очень многое предстоит сделать, и не только с точки зрения строительства и благоустройства, но и с точки зрения духовной жизни монастыря, воспитания монашествующих, роста числа братии…
В память о сегодняшнем событии я бы хотел вернуть в Свято-Троицкую Герасимо-Болдинскую обитель чудотворный Казанский образ Божией Матери. Я знаю, что предпринимались усилия найти этот образ, но безуспешно. И он был обретен — и не где-то далеко, а в городе Смоленске; и не где-то в потайном месте, а в соборной ризнице. Стоял так, что на него никто и внимания не обращал, и никто не знал, что в этой ризнице среди старых, не используемых уже для поклонения икон стоит этот чудотворный образ. Неслучайно Царица Небесная закрывала наш взор, и мы не видели эту святыню до сегодняшнего дня. Я возвращаю ее, отец Антоний, как благословение обители, и пусть все те, кто станет посещать сие святое место, молятся перед этим чудотворным образом.
Его история изложена на обратной стороне. Некий монах Владимир, насельник Заиконоспасского монастыря в городе Москве, был пленен французами, тяжко заболел, почти ослеп; и, когда возвращался в Москву, нашел здесь, на камне рядом с обителью, этот образ. Это святыня, которая находилась в этих стенах, и великое счастье, что мы имеем возможность вернуть ее Свято-Троицкой Герасимо-Болдинской обители в день завершения первого, как я сказал, и самого важного этапа восстановления исторического облика некогда до руин разрушенной святой обители.
Все, что касается возрождения Герасимо-Болдинского монастыря, связано с тремя чудесными событиями. Первое произошло, когда я освящал первый храм, — небольшую Тихоновскую церковь на месте кельи святого преподобного Герасима Болдинского. Я приехал сюда и увидел, что на престоле — прекрасные старинные сосуды и крест. С удивлением спрашиваю отца Антония: "Батюшка, откуда у тебя все это? " А он сказал историю, которая меня потрясла: "Накануне освящения крестьяне копались в своем огороде и нашли зарытый клад — видимо, монахи, спасая святыни, закопали на этом месте. Вот крест и святые сосуды Герасимо-Болдинской обители".
Второе — это чудесное обретение мощей святого преподобного Герасима. Как много было разных басен и сказок о том, что преподобный был перезахоронен — или на этом кладбище, или на том. Но Господь Сам указал место его гробницы. Благоговейно мощи были подняты из-под спуда, и действительно с того времени началось очень скорое возрождение святой обители.
А в завершение — явление этой болдинской святыни, чудотворного Казанского образа. Благословляю этим образом всех вас, мои дорогие. Пусть Покров Царицы Небесной пребывает над Свято-Троицкой Герасимо-Болдинской обителью и над нашей древней православной Смоленской землей».